Том 4. Письма 1820-1849 - Страница 151

151

Кузина Тютчева П. В. Муравьева, урожденная Шереметева, приходилась троюродной сестрой хозяйке петербургского родового гнезда гр. Шереметевых на набережной Фонтанки, знаменитого Фонтанного дома, А. С. Шереметевой. Прихожанами их домовой церкви, где велись строгие службы в сопровождении прекрасного хора, были многие родовитые петербуржцы, корнями связанные с Москвой, о которых любовно писал гр. С. Д. Шереметев в своих воспоминаниях: «Мусины-Пушкины, Шаховские, Оболенские — это старая допожарная Москва, не грибоедовская, а настоящая Москва, перенесенная в Петербург, и в этой среде как-то легче было дышать, чувствовалась сила семейная, стихийная, истинно русская…» (Мемуары графа С. Д. Шереметева. М., 2001. С. 54). К этому кругу принадлежала и семья гр. М. Н. и П. В. Муравьевых, живших неподалеку от Фонтанного дома на Сергиевской улице.

7 апреля 1845 г. у гр. Н. М. Муравьева и его жены Людмилы Михайловны родился сын Михаил, внук П. В. Муравьевой и правнук Н. Н. Шереметевой.

112. А. Ф. ТЮТЧЕВОЙ

Печатается впервые на языке оригинала по автографу — РГАЛИ. Ф. 10. Оп. 2. Д. 37. Л. 17–18 об.

Первая публикация в русском переводе — Изд. М., 1957. С. 387–389.

Датируется по содержанию. Решение остаться на зиму в Петербурге было принято Тютчевым после того, как он получил известие о предстоящем назначении. 27 июля/8 августа 1845 г. Эрн. Ф. Тютчева писала К. Пфеффелю: «Недавно мы получили определенное известие, что Тютчев этой зимой будет служить при Министерстве гр. Нессельроде в ожидании вакансии за границей» (ЛН-2. С. 214. Перевод с фр.).

Имеется в виду письмо Е. Л. Тютчевой c припиской Д. И. Сушковой (Без даты. Мураново. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 642. Перевод с фр.):

«Милая Анна, твой папа́ сообщил мне о своем намерении привезти вас в Россию, и это внушает мне надежду, что я смогу обнять тебя и твоих милых сестер — это мое самое заветное желание, милое дитя, мне не хотелось бы умереть, не повидав вас; ты, наверное, очень плохо помнишь нас — ты была слишком мала во время вашего приезда в Петербург, а твои сестры и вовсе не могут помнить нас. — Благослови Господь вас всех троих, и Святая Дева Мария защитит и поможет вам добраться до нас в полном здравии. Вашему дедушке, как и мне, тоже не терпится поскорее обнять вас. Прощай, милая, возлюбленная Анна, верь в нежную преданность твоей бабушки Екатерины Тютчевой».

В своей приписке Д. И. Сушкова также выражала желание увидеться с племянницами.

А. Ф. Тютчева и в самом деле прониклась глубоким чувством к России и всем сердцем приняла православную веру. И. С. Аксаков, будучи ее женихом, в 1865 г. в письме сочинил шуточный акафист: «Немецкое естество победившая, естество русское превознесшая, от юности славянофильствующе, православия умное чадо, радуйся» (Москва. 1992. № 7–8. С. 159). В другом письме он подчеркивал: «Вера, поэзия, любовь к России, духовное разумение России, упование на Россию, чувство и сознание народности — все у нас общее» (там же. С. 160).

113. И. Н. и Е. Л. ТЮТЧЕВЫМ

Печатается впервые на языке оригинала по автографу — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 72. Л. 73–74 об.

Первая публикация в русском переводе — Изд. 1980. С. 78–79.

Написано после возвращения из Москвы, где Тютчев вместе с женой и младшими детьми провел с родителями июнь — июль 1845 г.

Дочери Тютчева Анна, Дарья и Екатерина прибыли из Мюнхена в Петербург 16 сентября 1845 г. на борту парохода «Богатырь» в сопровождении старшего брата К. Петерсона, о чем Эрн. Ф. Тютчева сообщала Д. И. Сушковой в письме от 16 сентября: «Мы все в полном составе — слишком полном, и у меня кругом идет голова. Нет никого менее склонного к патриархальной жизни, чем мой муж, нет никого менее способного к роли матери семейства, чем я» (Мураново. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 744. Л. 24. Перевод с фр.). Говоря о дочерях поэта, Эрнестина Федоровна признавалась: «Что касается нравственной стороны, все три очень хороши, и каждая могла бы составить счастье любого отца и матери, наделенных родительской шишкой, какая у нас полностью отсутствует» (там же. Л. 29). В маленькой квартирке на Английской набережной разместились Тютчевы с пятерыми детьми и постоянно у них бывали три брата Петерсоны. «Я не вижу никого, кроме вечных Петерсонов», — жаловалась Эрн. Ф. Тютчева в этом же письме. Наконец Дарья и Екатерина были определены в Смольный институт, старшая Анна осталась с родителями.

М. П. Леонтьева, начальница Смольного института.

А. Д. Денисьева, инспектриса Смольного института. У Тютчева ошибочно: Денисова.

А. Пирлинг, классная дама Смольного института; Картемон, гувернер Ф. И. и Н. И. Тютчевых.

В. Д. Олсуфьев, заведующий двором вел. кн. Александра Николаевича.

114. Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ

Печатается по автографу — ГАРФ. Ф. 279. Оп. 1. Ед. хр. 141.

Первая публикация — ЛН-1. С. 495–496.

115. НЕИЗВЕСТНОМУ

Печатается впервые на языке оригинала по подлиннику (рукой Эрн. Ф. Тютчевой, подпись — автограф) — ИРЛИ. 3865. ХПС. Л. 187–188.

Первая публикация в русском переводе — ЛН. Т. 19–21. М., 1935. С. 580–581.

Адресат неизвестен.

О. А. Петерсон, сын первой жены Ф. И. Тютчева. Морской офицер, позднее был субинспектором в Петербургском университете. По сведениям внука поэта Н. И. Тютчева, психическое заболевание, о котором идет речь в письме, не раз к нему возвращалось и впоследствии (см.: ЛН. Т. 19–21. М., 1935. С. 581). Оттон часто гостил в Овстуге; в Муранове сохранилось несколько акварелей его работы — видов Овстуга. Дочь поэта А. Ф. Тютчева 11 сентября 1852 г. писала в своем дневнике в Овстуге: «Оттон уехал сегодня утром с дядюшкой. Он обещал вернуться через полтора месяца. Я эгоистически, для себя желаю этого. Дом без него опустел и стал совсем грустным. Мне не хватает его доброго и кроткого лица. Когда мне нечего было делать, я шла к нему, и наше общение заполняло время, к тому же он очень любил и баловал меня, к чему я совершенно не приучена» (РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 212. Л. 140 об. — 141. Перевод с фр.).

151